На продолжающемся в Верховном суде Коми рассмотрении уголовного дела в отношении Валентина Гаджиева и братьев Фахрудина и Асрета Махмудовых, обвиняемых в организации поджога ухтинского торгового центра «Пассаж» в 2005 году, жертвами пожара в котором стали 25 человек, 31 мая стороны обсуждали ходатайство гособвинения о предъявлении присяжным заседателям записки потерпевшего Антона Коростелева, адресованной Алексею Пулялину и написанной в конце апреля 2006 года - сразу после явки с повинной, в которой он признался в поджоге «Пассажа». В судебном заседании Коростелев заявил, что записка была написана под давлением и под диктовку начальника МОБОП Ухты Николая Ершова, и попросил признать ее ненадлежащим доказательством, которое нельзя предъявлять присяжным.
Поскольку сама записка в материалах рассматриваемого уголовного дела отсутствовала, а была представлена лишь ее копия, а также копия официального письма начальника МОБОП Ухты Николая Ершова, адресованного следователю прокуратуры РК Анатолию Власенко, в котором сообщается о проведении оперативно-розыскных мероприятий в отношении Коростелева и получении от него записки, то потерпевшие и подсудимые попросили прежде всего предъявить им оригинал этого вещественного доказательства.
К состоявшемуся в минувший четверг судебному заседанию записка была доставлена. Ниже «7x7» приводит ее текст (орфография и пунктуация сохранены):
«Жизнь Ворам! Пуля Братуха! Одним словом Вилы! Я написал явку. В ней я не кого неупоминул не тебя не заказчиков, написал, что поджег я из хулиганских побуждений шел не на гибель людей, а на уничтожение имущества, в явке написал один бред! Выбирай сам можно зделать красивей, что нас заставили, а кто заставил мы незнаем! С тобой будет разговаривать начальник 6 отдела Николай Владимирович. Если ты пойдешь в отказ я тебя за собой тянуть не буду. Но подумай для тебя может все закончиться не очень хорошо. У тебя своя голова, думай. Обнял Тосик P.S. Давай заезжай!» На обратной стороне: «Контроль на Воля Пуля с изолятора Тосик».
- Поясните обстоятельства написания этой записки, - обратился к Антону Коростелеву защитник Фахрудина Махмудова адвокат Константин Рыбалов.
- Изначально я и Пулялин давали показания под псевдонимами «Иванов» по другому уголовному делу и в отношении другого лица, которое якобы заказало нам кражу в магазинах «Сотовик», после чего на нас стало оказываться давление с той целью, чтобы мы написали явку с повинной о поджоге торгового центра «Пассаж»… То есть меня били, меня увозили в МОБОП… Мне приносили записки от Мотовиловой Марины, которая являлась моей подругой. Ее просили писать мне записки, чтобы я признавался в совершении данного поджога. Я понимал, что сама она такого написать не могла. Ершов Николай Владимирович мне пояснил, что знаком с начальником отдела «Северо-Западного Телекома» в Ухте, где работала моя мама, и он посодействует, чтобы она была уволена. Просто меня поставили в такую ситуацию, психологически и физически, что я не мог больше терпеть и написал явку с повинной. Буквально на следующий день ко мне пришел Ершов и сказал, чтобы я взял листок, ручку.., и продиктовал текст, который мне надо написать... И даже из смысла текста этой записки понятно, что мне ее продиктовали... Смысл этой записки вообще непонятен, потому что в явке с повинной я указываю, что совершил преступление один, а в данной записке я фактически говорю, что совершил данное преступление с Пулялиным. Я отдал ее начальнику МОБОП Ухты Ершову, который, как я понял, передал ее Пулялину, а в последующем придал этой записке статус доказательства... Это доказательство он фактически создал сам...
- После написания этой записки вы с Пулялиным встречались? – спросил у Коростелева защитник Валентина Гаджиева адвокат Сергей Егоров.
- Встречался.
- Когда и где?
- В ИВС Ухты… Я сидел в соседней с ним камере. И мы сквозь отдушину с ним поговорили. В частности, я ему рассказал о том, что на меня было оказано давление и т. д.
- Кроме того, что Ершов оказывал на вас физическое и психическое давление, он какие-то преимущества в случае написания вами явки с повинной и записки обещал или нет? – спросил адвокат.
- Да. Конкретно мне говорилось, что в отношении меня будет применена статья 167 УК РФ (умышленное уничтожение или повреждение имущества – «7х7»).
- То есть смягчение квалификации?
- Да, 105-ой (убийство – «7х7») мне не будет. А в ином случае, мне сказали, у меня будет 105-ая. И фактически, в последующем, после того, как я выехал в Москву на экспертизу на полиграфе, где отказался от своих показаний, буквально через месяц мне было предъявлено обвинение, в частности, по статье 105, которой до этого не было.
Допрос Коростелева продолжил председательствующий в процессе Александр Мищенко:
- Если суд вас правильно понял, явку с повинной вы писали под психическим и физическим давлением. Это так?
- Да.
- Что значит физическое давление? Вас били?
- Меня били. Меня били в самом ИВС Ухты. В частности...
- Минуточку. Не надо, - перебил Коростелева судья. - Я задал вопрос — вы ответили. Телесные повреждения у вас были?
- Были.
- Вы обращались куда-нибудь?
- Обращался.
- Они зафиксированы?
- Когда меня били, меня пристегнули к окну в ИВС Ухты наручниками, силой пристегнули и ушли, и, когда никого не было, я нашел стеклышко и начал себе вены резать. Приехала «скорая», и я начал кричать, что меня пытают, избивают. Они даже побоялись ко мне подходить, когда увидели, что у меня бежит кровь. В последующем меня перебинтовали, и это должно быть где-то зафиксировано. Я обращался к медику в ИВС, там нормальная женщина была, и я тоже ей объяснял, что на меня оказывается давление.
- Хорошо, вы с заявлением по этому поводу куда-нибудь обращались? Проверку проводили по факту получения вами телесных повреждений? – допытывался судья.
- Нет, проверка не проводилась.
- Вы сами обращались к кому-нибудь?
- Фактически я не мог этого сделать. Я хотел это сделать, но я не мог. Во-первых, даже и не знал, как это можно сделать...
- Хорошо, когда записку писали, со стороны товарища Ершова какое-нибудь насилие к вам применялось?
- Именно во время написания - нет.
- А до написания?
- До написания, я вам пояснял, — конечно, применялась... В частности, меня до этого вывозили в МОБОП Ухты сотрудники в масках.
- Фамилии сотрудников можете назвать?
- Они в масках были. Но там присутствовали Ершов, Лежнев, Малафеев, Левченко, Алехин (оперативные сотрудники милиции – «7х7») и один или два раза я виделся с Турдыевым (бывший начальник оперативно-розыскной части криминальной милиции МВД по Коми – «7х7»). И люди в масках, которые меня туда этапировали, в частности. оказывали на меня физическое давление.
«В момент написания записки и содержания в ИВС привлекали ли вас к уголовной ответственности за какие-либо другие преступления?» - спросил у Коростелева адвокат Рыбалов.
- У меня был срок... Если не вдаваться в подробности, как просил меня уважаемый судья, то я изначально был этапирован в ИК-19 в поселке Бельгоп, где отбывал наказание в виде 5 лет лишения свободы. Ко мне приехали туда сотрудники и Пулялин и начали на меня оказывать давление, уговаривать меня дать показания в отношении другого лица по другому делу, по которому я был осужден именно к 5 годам лишения свободы. Меня вывезли на 10 дней в ИВС Ухты, где я дал показания по своему делу, по которому я получил 5 лет, по кражам из магазинов «Сотовик». Но на меня начали оказываться давление и по делу о «Пассаже». Меня начали заставлять, чтобы я признался в этом. Не так сильно, как в последующем. Потом меня опять этапировали в ИК-19. Я там побыл несколько дней, и туда снова начали приезжать Лежнин, Малафеев и, в том числе, следователь Власенко, который вел уголовное дело (по поджогу «Пассажа» - «7х7»). Они меня сразу же закрыли в изолятор, потому что я с ними ни на какой компромисс не шел, заявляя, что не виновен в данном преступлении... Из изолятора меня вывезли снова в ИВС Ухты, и я просидел там еще дней десять и написал явку с повинной.
Фахрудин Махмудов спросил у Антона Коростелева, может ли он сказать, в отношении какого лица его уговаривали дать показания по делу о кражах в «Сотовике».
- Магомеда Махмудова, - ответил Коростелев.
- Мой старший брат…
- Да, который является отцом Махмудова Давида. Если в подробностях рассказывать эту историю, как в этом уголовном деле появился этот человек, я могу пояснить...
- Поясните председательствующему, - попросил подсудимый.
- Совершив две кражи из магазинов «Сотовик» в Ухте, я и Пулялин, а также Бахматов и Камышов были задержаны по данному уголовному делу. Дело вел следователь Чекалин (Григорий Чекалин, бывший зампрокурора Ухты – «7х7»). Мы сразу написали явки с повинной, и в период следствия к Пулялину приехали Малафеев и Чекалин, которые начали его спрашивать по делу о поджоге «Пассажа», был ли заказ на «Сотовик», связаны ли между собой эти преступления. Пулялин сказал, что ничего не было. И они его начали уговаривать, чтобы он дал показания, что кражи в «Сотовике» были совершены по заказу. А до этого у Пулялина был конфликт в ИВС Ухты, он подрался с оперативным сотрудником во время беседы. И Малафеев сказал Пулялину, что будет возбуждено дело, насколько я помню, по 318-й (применение насилия в отношении представителя власти). И Пулялину сказали, мол, ты даешь показания, что кражи в «Сотовике» были по заказу совершены, а мы забываем тебе ситуацию с оперативником и добиваемся того, чтобы ты освободился условно по «Сотовику». Пулялин согласился, выдумал рассказ и назвал «Саида» и «Толстого». В результате Пулялин получил условно, я, дав такие же показания, — минимальный срок. У меня до этого было условное осуждение, два года оставалась, и три я получил по трем статьям за «Сотовик». Бахматов и Камышов остались на свободе... Пулялина, оставшегося на свободе, стал вызывать Малафеев, дали ему фотографии, чтобы он «Саида» и «Толстого» нашел. Но так как Пулялин их выдумал, он никого не мог опознать. Ему всю картотеку показали в УВД Ухты, в МОБОПе. Ходил по клубам, ему давали деньги оперативные сотрудники, чтобы он нашел данных лиц. В конце концов Пулялина попросили заменить «Саида» и «Толстого» на Махмудова Магомеда. Ну, в итоге, как я рассказывал, он приехал ко мне в Бельгоп вместе с Малафеевым и Власенко, и они меня уговаривали дать в отношении Махмудова Магомеда показания как о лице, которое заказало кражу из магазинов «Сотовик».
Подводя итоги состоявшегося обсуждения, представитель гособвинения Алексей Панюков подтвердил ходатайство о предъявлении суду присяжных записки, написанной Коростелевым и адресованной Пулялину, заявив, что «доводы о незаконности получения этого вещественного доказательства являются необоснованными». Стороны потерпевших и подсудимых, сославшись на нормы российского и международного законодательства и судопроизводства, высказались категорически против представления записки присяжным заседателям.
Антон Коростелев выступил с ходатайством допросить в судебном заседании бывшего руководителя МОБОП Ухты Николая Ершова и Марину Мотовилову..
- Для чего? – спросил судья Александр Мищенко.
- Для установления обстоятельств получения данной записки, - пояснил Коростелев.
«Уважаемый суд, в этом судебном заседании предмет доказывания председательствующим очень жестко определен: вопросы в части того, почему ты давал такие показания, а сейчас даешь другие, снимаются безоговорочно. На этом лежит четкий запрет, - напомнил участникам процесса Константин Рыбалов. - Содержание этой записки заключается в пояснении, почему он давал такую явку с повинной, в которой и есть были обстоятельства, подлежащие доказыванию. Поэтому вот эта записка носит характер оценки доказательств с точки зрения их достоверности. Если суд посчитает возможным представить присяжным для обозрения эту записку, чтобы они ее изучили, тогда нужно вообще снимать запрет на тему, почему ты там говорил так, а здесь говоришь так».
Выслушав стороны, председательствующий отправился в совещательную комнату для разрешения поданных ходатайств. Следующее заседание суда назначено на понедельник, 4 июня.
Комментарии (8)
Мы решили временно отключить возможность комментариев на нашем сайте.
Общие соображения. Любые совпадения случайны.
Не стоит обижаться на кровавый режим, на высоких чиновников из-за которых в конечном итоге посадили невиновных. На судей, вынесших удобный на тот момент власти приговор, закрывших глаза на многие нестыковки, указанные в первом приговоре. На следователей, которые, может быть, фальсифицировали доказательства и возможно выбивали нужные показания. Самый большой грех на душу берут всегда непосредственно оговаривающие. Оговорить можно любого, и алиби может случайно не оказаться. Все под этим ходим. Какие мотивы у оговариющего чаще всего? Часто оговаривают люди сильно зависимые: наркоманы (чтобы получить дозу или избежать срока), ранее судимые (чтобы не загреметь за «всю катушку» по всем эпизодам, чтобы жизнь на зоне была менее суровой), люди в погонах (карьерный рост, квартиры для ретивых ОМОНовцев, звезды).
Может, дело не в кровавом режиме, не в ментах-прокурорах-судьях, а в нравственном климате общества? В оговариющих. Если их большое количество, то это о чем говорит? Оговорить – как два пальца об асфальт.
этот Ершов Николай Владимирович?
прояснилось после прочтения последних материалов
в Ухте - 2012!
Особенно - о передаче Марианны Максимовской и
фильме, который снимала команда из Москвы у Вас
в республике!
Действительно, жаль, что сюжет просмотрело очень мало народа, а в повторе его и совсем изъяли.
Вот какой ужас за всем этим - какие же вурдалаки
завелись в системе! Все ключевые ценности моральные похоронены!
Как детей воспитывать во всем этом?
Как старикам умирать? За что жизнь положили...
Так вы не только эту передачу, Вы другие, посвященные Пассажу посмотрите. Ну если действительно интересуетесь делом. Не все так однозначно получается, смотря как повернуть.
В Караганде! Николай Владимирович на заслуженном отдыхе. Ветеран труда, заслуженный пенсионер МВД.
Господа! Вот она на практике - инквизиция 20-21 веков, коя характерно буквально для всех авторитарных (или тоталитарных) режимов. Вот то самое пыточное судопроизводство на практике о котором писал в свое время незабвенный Лев Иммануилович Разгон. Разница между 1920-70 и 1990-2010 только в одном: инкриминировались различные статьи (ранее - о нелюбви к режиму - что начинает возвращаться; ныне - общеуголовные). А способ следствия и подходы к "правосудию" идентичны как две капли воды!
О, Господи, когда же сгинут нечистые погоны и жить станет легче!?
У судьи явно двойные стандарты.