Директор рязанского завода Алексей Володин пообещал не выселять из заводской квартиры украинского беженца Олега Третяка и его семью

Поле переезда в Рязань жизнь семьи Олега Третяка складывалась не очень. Из Харькова ему пришлось бежать, потому что немного повоевал за русский мир, и с ним как следует «поговорили» в СБУ. Здесь вложил миллион рублей в строящуюся квартиру в новом доме, но застройщика признали банкротом. Да и договор он заключил, как оказалось, с фирмой-посредником, которая теперь никому ничего не должна. Миллион беженца осел на чьих-то немаленьких банковских счетах.

Была и белая полоса: в семье родился сын Егор, его папа устроился на завод «Тяжпрессмаш» — работа тяжелая, изматывающая, но зато квартиру однокомнатную в новом доме дали по договору социального найма. Со встроенной кухней, с видом на парк Гагарина. Живи и радуйся. Но нет, снова все пошло наперекосяк. Третяк не смог вовремя получить разрешение на временное проживание (признается: сам виноват, с прохождением медкомиссии затянул), и ему вернули украинский паспорт. Отправился Третяк к руководству завода: так и так, я до сих пор гражданин Украины — вас за это не оштрафуют? Не будет проблем из-за того, что иностранного гражданина на работу приняли? После таких вопросов и пришлось уволиться.

Месяц пошабашил, на Рождество сломал ногу на обледенелом тротуаре по улице Молодцова, заваленном с двух сторон такими же обледенелыми сугробами. Кто обязан был чистить и посыпать песком тот тротуар — не разобрать, как обычно. Не принято у нас нести ответственность перед рядовыми гражданами. Попал в больницу, вернулся с аппаратом Илизарова — та еще приятность: куча металлических спиц воткнуто в кость, еще столько же спиц в виде цилиндра. В итоге засел дома с воспоминаниями о миллионе, русском мире и нормальной еде. Жена с ребенком тоже дома. Встретились добрые люди, собрали деньги — их хватило на какое-то время. Супруга Татьяна решилась устроиться на тяжелое производство — шесть дней в неделю по 12 часов, Олег остался с ребенком. И тут новая напасть: слух о выселении из квартиры.

 — Нас выселяют! И шо ж нам теперь делать? И куда ж мы с малым пойдем? Дак я и ходить не могу, у меня ж нога сломана, это же ж надо понимать! — выкрикивал он по телефону мне в ухо. — Как отопительный сезон кончится — так и выселят!

Первым делом позвонила на завод — так ли это? Можете подтвердить? Точно выселяете? Секретарь не дала конкретного ответа, но пригласила вместе с Третяком приехать к директору завода 19 марта.

Приехала сначала к Третяку — весь зеленый с лица, пот ручьем, кряхтит, ногу на весу держит. Как он поедет в такой штуковине? Справился: на железяки натянул брючину, на одну ногу кроссовок, на больную тапок. Тут и машина заводская подъехала — директор прислал. Всю дорогу Олег молчал — потом признался, что скулы от страха перед перспективой стать бомжом сводило.

В большом директорском кабинете за большим овальным столом почти не видно было самого директора — Алексея Володина. Это потом стало понятно, что он — сопредседатель ОНФ Рязанской области, Почетный гражданин города, имеющий кучу наград. Так бывает, когда не успеваешь нагуглить информацию.

Его разговор с Третяком можно описать одним просторечным словом: пожурил. Мол, ну что ж ты ко мне со своими проблемами не пришел, на заводе много мигрантов, вопросы с миграционной службой все решаемы. Почему ж в квартире обои до сих пор не поклеил, пока с ногой проблем не было. Отчего жена пошла на какую-то другую работу, а не зашла на завод поинтересоваться вакансиями. На все темы поговорили, начиная с сына Третяка, заканчивая политической обстановкой. А о главном-то, как там с квартирой?

— Да куда ж я тебя выселю, да еще и с такой ногой, да еще и с ребенком. Я ни по закону тебя выселить не смогу, ни по человеческим понятиям, — сказал все так же негромко. — Лечи ногу и возвращайся, работу подыщем. А обои-то все ж поклей! А то, вон, на фотографии в статье смотреть страшно.

Рассмеялись.

Вышли из кабинета — в приемной человек десять, в костюмах и при галстуках, с папками, приема ждут чуть ли не по струнке стоя. Видимо, Володин не только «пожурить» может, но и по столу кулаком жахнуть. Так подумалось.

Не знаю, что это было — стечение обстоятельств, хорошее настроение директора или влияние информационного шума. Или человеческие чувства (часто считаем, что их у больших-пребольших чиновников нет), или же влияние закона. Но стало очень радостно: иногда и в куче человеческих бед, изворотливости чиновников, полной безнадеги вдруг вспыхивает светлое пятно. Хочется так пафосно вскинуть руки и проорать: «Все не зря!» Но — не буду, чтоб не вспугнуть удачу.

Узнать всю историю семьи можно здесь.