20 ноября 1998 года в Санкт–Петербурге была убита Галина Васильевна Старовойтова – крупнейший российский политик конца ХХ века, возможности которой были раскрыты в эпоху перемен, но не были востребованы в полной мере в новой России. Старовойтова была политиком мира – категорически возражала против политического насилия, лично предпринимала усилия по недопущению межнациональных войн, пыталась не допустить развития ситуации в Чечне по кровавому сценарию. Галина Старовойтова была лицом российской свободы – открытая, откровенная отважная. Россия могла быть такой, как Галина Старовойтова. Но не стала. Будем надеяться, пока.
Олег Басилашвили после убийства Галины Старовойтовой сказал: «Она была единственным современным российским политиком, кто не боялся возвысить свой голос по самым острым, самым серьезным и опасным вопросам, и чей голос был слышен. А теперь мы замерли в каком-то безмолвии, предчувствии возврата к разговорам полушепотом на кухнях».
В декабре 1992 года Старовойтова внесла в Верховный Совет РСФСР законопроект «О запрете на профессии для проводников политики тоталитарного режима». В нем предлагалось подвергнуть профессиональным политическим ограничениям работников аппарата КПСС, штатных сотрудников и агентуру советских и российских спецслужб. В 1997 году Старовойтова повторно внесла этот проект на рассмотрение Госдумы РФ, но он так и не был принят.
Будучи последовательным сторонником свободы слова, Галина Старовойтова не оставалась безответной, когда ее пытались оклеветать и травили. Она всегда защищалась, и делала это, напоминая об ответственности за свободу слова.
«…Мне приходилось выигрывать у газеты «Правда» даже в 1990 году по иск о защите чести и достоинства, я выиграла судебный иск и это было тогда большой редкостью — демократия отнюдь не победила тогда. Я не склонна к сутяжной деятельности, у меня нет на это лишнего времени, но я вынуждена защищаться, потому что у меня есть избиратели, которые слушают эту клевету, и если бы я смолчала, они могли бы счесть, что она имеет под собой основания.
Я хотела бы напомнить всем нашим журналистам, что им в руки дано очень острое оружие — перо. И это оружие способно ранить, способно убить человека, даже физически убить человека. Моя мать, в частности, имела сердечный приступ после всего этого. В особенности это перо способно убить политика в его политическом качестве, и поэтому политики иногда вынуждены обороняться.
Ещё о нравственности — мы, демократы «первой волны», стояли у истоков свободной прессы, стояли у истоков борьбы за закон о средствах массовой информации. Он был принят именно нашим Верховным Советом, горбачевским… Мы принимали его не потому, что ждали каких-то благ для себя — свобода слова есть свобода слова для всех, в том числе и для наших врагов, и они ею широко пользуются […]
Мы всегда были с теми средствами массовой информации, которые сегодня, я не побоюсь этого слова, вступили в какую-то травлю, даже против меня. Во время убийства Димы Холодова мы были вместе с «Московским комсомольцем», мы хоронили его вместе, были на митинге. С вами, «Эхо Москвы», мы были во время всех путчей…
Известна еще со времен Великой французской революции фраза: «Революция пожирает своих детей». Наверное, это закономерно. Хотелось бы, чтобы революции не пожирали свои институты, порожденные этими революциями — в частности, институт свободы слова.
Вероятно, дети, которые шли в революцию (включая и нас, демократов «первой волны») должны были это знать и на это рассчитывать — никаких особых благ для себя от нашей даже мирной революции мы не ждали. Но мы хотели, чтобы институты, которые утвердились в обществе в результате нашей мирной революции, такие как свобода выборов, парламентаризм, свобода слова, свобода печати — чтобы эти институты не были также поглощены в последующую эпоху». / Галина Старовойтова в прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы», 23 июня 1998.
